Русское время в Лондоне - Елена Отто

Карола, 86 лет, немка: «Я на пенсии почти столько же лет, сколько проработала, знаю, что этот вопрос тревожит пенсионные фонды, но не меня. Я продала дом в провинции и купила квартиру в Берлине, чтобы быть ближе к моим сыновьям и внукам, познакомилась с соседями, обрела новых друзей. Каждый день я катаюсь на велосипеде в соседнем парке, иногда совершаю велосипедные экскурсии по городу с такими же пенсионерами».

Кэтрин, 85 лет, бывшая учительница французского: «Я каждое воскресенье хожу в местную церковь, у меня там группа приятельниц, иногда мы организуем мероприятия вроде «Скажи НЕТ Tesco», чтобы спасти местные традиционные магазинчики от разорения. Ещё раз в неделю я посещаю группу по изучению русского языка. Моя голова уже слаба, и я забываю все новые слова, но мне так нравится учиться!»

Джордж, 67 лет, бывший врач-психиатр: «Когда я вышел на пенсию, я арендовал яхту и обошёл на ней вокруг Британских островов. Отпуска были слишком короткими для такого путешествия. Сейчас я играю в гольф и теннис с друзьями, пишу научную работу».

Кристина, 62 года, в прошлом учительница немецкого языка: «Я куплю коттедж на побережье, чтобы жить у моря, и открою частную психотерапевтическую практику (новая карьера, которой она посвятила последние десять лет). Мне это по-настоящему нравится, я вложила столько сил в обучение и приобретение опыта и не хочу бросать это занятие только потому, что мне исполнилось шестьдесят».

Франк, 67 лет, один из директоров крупного банка: «Я много и тяжело работал. Моя вторая жена младше меня на двенадцать лет, она полна сил и энтузиазма, и мы много путешествуем. Сейчас мы осваиваем многонедельные круизы по Карибским островам и Тихому океану».

Единственный человек, который не воодушевлён перспективами – бухгалтер Маргарита: «Собираюсь ли я делать что-то интересное? Прежде всего мне нужно разобраться со своим здоровьем, чтобы понять, насколько долгой будет моя пенсия. А потом надо разгрести завалы в доме и выставить его на продажу – содержать такой большой дом на пенсии будет мне не по карману. Я вообще не уверена, смогу ли я остаться в Англии или после двадцати пяти лет жизни здесь буду вынуждена вернуться на родину, в Словакию» (такой знакомый восточно-европейский пессимизм с ноткой фатальности!).

Отличным воскресным днем я катаюсь на катере по английским каналам с Ребеккой и задаю ей сакраментальный вопрос: «Почему наши пенсионеры не могут наслаждаться жизнью так же, как вы? Неужели все сводится к деньгам? У вас они есть, поэтому вы можете позволить себе интересную и насыщенную жизнь на пенсии?» Ребекка не согласна с таким подходом: «Люди всей душой отдаются своим интересам, и это не всегда дорогостоящие хобби. Кто-то занимается живописью, лепкой, плетением корзин. Я написала и опубликовала книгу о мыслях и настроениях смертельно больных людей, их отношении к смерти. Для этого мне пришлось встретиться с несколькими десятками людей в больницах, это была большая исследовательская работа, и я чувствовала, что могу быть полезна, дать им поддержку и ободрение, в которых они нуждались. Я с удовольствием пою в церковном хоре, это бесплатно. По средам посещаю женский клуб, где мы играем в карты и общаемся. Собираемся друг у друга дома, так что не требуется дополнительных расходов. Нам с мужем нравится ездить по округе на велосипедах, открывать новые маршруты. У нас такие красивые места! Мой муж взялся исследовать своё генеалогическое древо: он целыми днями сканирует семейные фотоальбомы и составляет коллекцию дисков для каждого из своих детей».

Тот же вопрос я задаю Рэйчел, 57 лет. Рэйчел – доктор медицинских наук, занимается научными исследованиями. У неё и её мужа достаточно денег, чтобы позволить себе любой образ жизни. Но и она не согласна, что удовлетворительный образ жизни на пенсии зависит от количества денег. Вместо виллы на Средиземном море Рэйчел с мужем уже много лет держат маленькое бунгало в её родном городке на побережье Северного моря и каждое лето приезжают сюда отдыхать. Мы сидим на каменистом пляже Норфолка, и я делюсь с ней своими размышлениями о настроениях российских пенсионеров, в частности, своих родителей. Она предполагает, что причина подобных настроений кроется в менталитете: «Возможно, русские настолько привыкли видеть смысл жизни в детях и внуках, что у них не остаётся времени и потребности заняться своей жизнью, развить свои личные интересы и цели. Поэтому, осознав, что дети с внуками больше не нуждаются в их постоянной помощи, они не знают, что делать со своей жизнью».

Эту же мысль подтверждает моя питерская подруга: «Мама в шестьдесят два года продолжает работать на две ставки в школе, потому что верит, что её задача помочь нашей семье материально. Нам не настолько нужны деньги, чтобы вынуждать её так тяжело работать, и я несколько раз пробовала отказаться. Она смертельно обижается, и я вижу растерянность в её глазах: если не работать и не помогать дочери, чем тогда заниматься? В её жизни нет альтернативного плана. И я соглашаюсь принимать её деньги, хотя здесь, в Питере, зарплаты в три—четыре раза выше, чем у неё в Самаре».

Женский клуб книголюбов попросил организовать для них урок русского языка. Группа подруг выбирает книгу для чтения, потом они собираются у кого-то дома, чтобы её обсудить, и на основании прочитанной книги организуют какое-нибудь мероприятие или экскурсию, на которую бы иначе не собрались. В ходе таких встреч они посетили исторические поместья, дегустацию бренди, выставку оружия и японское чаепитие. Постепенно к группе присоединились друзья и родственники, их уже восемнадцать человек, они собираются в библиотеках и называют себя клубом. В этот раз они прочитали книгу о путешественнике в Россию и решили провести урок русского языка. Знакомство с алфавитом постепенно переходит в дискуссию о России. Женщины задают множество вопросов о жизни после развала Союза, о том, где отдыхают простые русские люди и почему богатые русские покупают недвижимость в Лондоне. Они расходятся очень довольные, полные новых впечатлений и тем для бесед. Встреча обошлась им в пять фунтов с человека, и я не могу сказать, что подобные клубы совершенно невозможны в России, Украине или Прибалтике, потому что их там сложно организовать или дорого поддерживать. Возможно, для этого нужен всего один энергичный человек, который обнаружил себя в пустой квартире с кошкой и не пожелал мириться с таким положением вещей.

По счастью, во время моей последней поездки в Россию папа, ныне пенсионер с четырёхлетним стажем, порадовал меня своим образом жизни: «Если у человека никогда не было интереса к рыбалке, то вряд ли он станет рыбаком на пенсии. Люди продолжают заниматься тем, к чему испытывали интерес раньше. Я всегда коллекционировал книги, и теперь у меня есть время их перечитать. По-прежнему катаюсь на лыжах зимой и на велосипеде летом, каждое утро хожу купаться на озеро и собираю грибы по осени. У меня была интересная жизнь до пенсии, и я верен своим интересам. Теперь я освоил Интернет и, помимо, частых бесед с родственниками по Скайпу, ещё сижу на форумах единомышленников. У нас в стране столько людей, которые увлекаются эзотерикой, я бы никогда не обнаружил их по соседству!»

Счастливые пенсионеры

Как папа на старости лет съездил в Англию

Через несколько лет после того, как был написан вышеприведённый текст, я продолжаю думать о жизни в старости и папиной судьбе в частности. Что-то меняется с течением времени, что-то просто начинаешь видеть яснее. Папа выйдя на пенсию, обнаружил у себя букет болезней, его будни заполнились визитами к врачам и разными медицинскими процедурами. На мои приглашения посетить Лондон он отвечал, что стар и болен, в любой момент сердечный приступ может случиться, вот уже и голова постоянно кружится из-за давления, и колени не сгибаются.

Папа всю жизнь проработал начальником, всегда при деле, всегда при ответственности, привык всем поручения раздавать и всех контролировать, а тут вдруг настигла пенсия… Учитывая среднюю продолжительность